Несчастье работать на нашем сейнере вторым помощником капитана
зачуханный сейнер идет летом на промысел краба мы узнали еще загодя, работая в тресковой весенней экспедиции.
Что это за крабовая рыбалка никто не знал ни на нашем судне, ни в самом колхозе,
потому что лимиты на камчатского краба выделили впервые, и специалистов, знающих этот промысел еще не было.
Ну, в общем, снарядились согласно промысловой схеме и двинули в Охотское море в сторону камчатского поселка Усть-Хайрюзово.
Рыбалка с самого начала оказалась довольно замороченной. Дело в том, что крабовые скопления невозможно определить никаким поисковым эхолотом или гидролокатором, и единственная возможность его найти – методом научного тыка. То есть, нужно ставить крабовые порядки куда ни попадя молясь про себя тому, что какой-нибудь из них ляжет на пути миграции этих морских пауков.
Крабовый порядок – это полутора-двухкилометровая хребтина, к которой привязано сто крабовых ловушек, заряженных наживой. Система ловли – проще некуда: на определенном курсе (обычно на север или на юг) судно на среднем ходу выбрасывает за борт ловушки с наживой, держит их в воде сутки-двое, а потом выбирает, и это счастье, когда ловушки идут полные, а не сиротливо пустые.
Краба из ловушки высыпают на разборочный стол, где выбирают из улова всю мелочь и самок (штрафы за них довольно большие), а промыслового краба укладывают в большие мешки из шнуровой дели, и эти мешки укладывают на палубе, подвязывая за верх к протянутой над этим местом струне. На сдаче мешки с крабом перегружают на приемную баржу, взвешивая каждый.
Вот такая нехитрая промысловая схема… Казалось все просто, но возникали нюансы.
Рабочий день на крабовом промысле на нашем сейнере начинался с рассветом в пять – семь часов. Промысловые порядки суда выставляли довольно компактно (чтобы не тратить время на переходы), так что, закончив обрабатывать один порядок, тут же можно было начинать работать со следующим, а за время между спуском и подъемом ловушек, готовилась палуба и следующий промысловый цикл… так что перерывов на то, чтобы покурить и передохнуть почти не было. Обедали и полдничали тоже на ходу, сменяя друг — друга. И таким макаром вкалывали без перерывов до восьми – девяти часов вечера, обычно обрабатывая семь-восемь порядков.
После окончания рыбалки готовились к сдаче улова, короткий переход к приемной мощности, сдача улова и подготовка к следующему промысловому дню. Весь ежедневный промысловый цикл заканчивался в одиннадцать – двенадцать часов ночи.
После сдачи улова вся команда судна кроме вахты шла спать… до утреннего подъема. Таким образом, на сон народу предлагалось четыре – шесть часов… не больше… каждый день…
Когда единожды к нашему району промысла подошел циклон, и судну пришлось два дня простоять в укрытии, вся команда, как один, спала по каютам беспробудно… даже игнорируя прием пищи. Так что, несмотря на то, что физически обрабатывать крабовые ловушки было не особо тяжко, но уставали все к концу дня до коленной дрожи.
Мне выпало несчастье работать на нашем сейнере вторым помощником капитана, поэтому я со вторым механиком оказались в самом невыгодном на судне положении… потому что у нас была вахта с 12.00 до 16.00 и с 00.00 до 04.00… то есть в самое время, когда все отдыхали… А мы должны были бдеть…
Где-то с месяц я выдерживал непосильный режим ночной вахты, но когда я стал засыпать стоя на руле при всем при том, что судно в это время двигалось в район промысла… Я просто стоял на руле и мгновенно проваливался из реальности в быстрое сновидение… Тут же понимал, что спать ни в коем случае нельзя, я приходил в себя, но в скором времени опять мгновенно удалялся в небытие. Поначалу я себя даже как-то стыдил, за то, что не в силах побороть сон, но потом понял, что таким образом я со своей усталостью не справлюсь, потому что самое большее два часа сна в сутки никак не могут снять накопившуюся усталость, и я пошел к капитану и решительно ему заявил, что больше в подобном режиме я работать не буду, потому что мне даже по уставу положено перед вахтой отдыхать четыре часа. Ох как он взъелся (причем вместе с придурком тралмастером). Вопил о том, что места по промысловому расписанию определены, и человека на мое место взять не откуда, но я ему предложил написать по этому поводу судовой приказ, отчего он сразу затих и сдулся. Так что в этот же день я закончил свою работу в восемь вечера (я стоял у места, где хребтина шла через борт судна и цеплял металлический крючок к веревочной петле, для отцепления ловушки от хребтины) и с удовольствием четыре часа отдохнул до своей вахты.
И еще, на эрэсе большой морозильной камеры не было, и мы брали мясо только в морозилки обычных бытовых холодильников. Его хватало где-то на месяц промысла… а потом – бери где хочешь. И если в больших промысловых экспедициях можно было поклянчить мясца на плавбазе, то в крабовой экспедиции плавбаз не было… Так что два месяца мы питались одними крабами… и чуть ли ни компот из них варил повар.
Из этой экспедиции я пришел похудевшим на двадцать килограмм.
Автор: Иван ТРОФИМОВ.
